– Клуб занимает целый особняк, – продолжала рассказывать Хейди. – Мистер Ритц выкупил чью-то старую усадьбу. Огромный дом, весь обшит темным деревом: бар, столовые на первом этаже, отдельные кабинеты наверху, бальная зала на третьем этаже...

– Какая у них музыка?

– Вначале играет белый оркестр, но его никто не слушает. Когда они заканчивают, посетители помоложе бегут наверх, чтобы послушать черных джазменов. Я их знаю только по кличкам: Каунт, Папочка, Скорый... Жаркие Губы...

Джек поморщился:

– Я не разбираюсь в негритянской музыке.

– Они начинают с песенки вроде "Веди себя хорошо", и каждый вступает на саксофоне или на трубе. Они играют джаз, но каждый импровизирует, а заканчивают вместе. Это называется джем. Играют без нот!

– Вот чего я совсем не понимаю, – пожал плечами Джек.

– А тебе и не нужно понимать, – ответила Хейди. – Нужно просто чувствовать, притопывать ногой и двигаться в такт. Есть там одна цветная девчонка по имени Джулия Ли. Она поет "Приходи ко мне, дружок, только ко мне и больше ни к кому", и тебе кажется, что она на самом деле чувствует то, о чем поет. Еще одна исполняет "Титаунский блюз". Кстати, Джулия родом из Талсы – жила в Гринвуде.

– Ниггервиль, – опять поморщился Джек. – Лет десять назад мы спалили Гринвуд дотла. А они, значит, опять отстроились.

– Это – настоящий блюз, – вздохнула Хейди. – А еще в "Мишке Тедди" работает одна девушка из Оклахомы, устроилась примерно в одно время со мной. Такая рыжая милашка из Саллисо. Ты там бывал?

Нет, ответил Джек. В Саллисо вроде бы жил Красавчик Флойд – там или неподалеку.

Джек переехал мост, ведущий в Северный Канзас-Сити, и сказал:

– Я прочел все, что написано о Красавчике, но не почерпнул ничего нового о ремесле налетчика. И у Эммета Лонга я тоже ничему не научился. Можно подумать, есть только один способ ограбить банк. Входишь, показываешь пушку и требуешь денег.

Они ехали по Армор-авеню, в самом центре города. Джек сказал:

– Вот он, Национальный банк, рядом с бакалеей Крогера. – Ему пришлось завернуть за угол, на Свифт-авеню, чтобы найти место для стоянки. – На той неделе, – продолжил Джек, – одну сотрудницу банка, Дорту Джолли, послали на почту – видишь флаг справа? Дорте поручили получить ценную бандероль, в которой было четырнадцать тысяч долларов. Понимаешь? Банк может заказать деньги по-разному. Можно отправить машину в Федеральное казначейство, а можно оформить почтовый перевод. Если деньги везут в бронированном автомобиле, банку приходится платить. Поэтому жлобы банкиры посылают стенографистку Дорту за ценной бандеролью, а для охраны приставляют к ней городского маршала. Они выходят с почты, заворачивают за угол и подходят к банку. Вдруг в живот Дорте упирается ствол обреза, который высунут из окна машины, припаркованной перед бакалеей Крогера. Дорте велят бросить пакет. Она бросает его и скрывается в бакалейной лавке. Маршал лезет за пушкой, в него стреляют два раза, но промахиваются и не убивают. Констебль, стоящий на той стороне улицы, видит, что происходит, и открывает огонь. Начинается перестрелка; звенят витрины на Армор-авеню; за одной из них – салон красоты. Потом налетчики скрываются в северном направлении. За ними гонятся три патрульные машины, но им приходится остановиться на заправочной станции, так как у них проколоты покрышки, – налетчики заранее разбросали на дороге гвозди. Ну что, похоже на полицейский фильм?

– Они ушли?

– Потом их поймали.

– Когда это было?

– Говорю тебе, на той неделе. Тот банк ограбили уже в третий раз, и два раза деньги несла Дорта.

– А тебе не кажется, что после третьего раза они стали умнее и что-нибудь придумали? – спросила Хейди.

– Раз они такие жмоты, что им жалко нанять бронированный автомобиль, – ответил Джек, – они не станут тратиться и на охрану. И даже если наймут охранника, то какого-нибудь деревенщину за полтора бакса в день. – Джек извлек из кармана револьвер, передал его Хейди и велел спрятать в сумочку.

– Ты хочешь ограбить банк прямо сейчас? – спросила Хейди.

– Почему бы и нет? – улыбнулся Джек.

Они проехали триста шестьдесят миль от придорожного борделя, всю дорогу Джек твердил ей: если они хотят на какое-то время остаться в Канзас-Сити, им нужно ограбить банк. Хейди спросила: разве Джек не знал, что придется удирать в спешке? Разве не отложил денег на первое время? Конечно, ответил Джек, в его "паккарде" тысяча баксов, спрятаны в запаске. Всякий раз, когда он что-то планирует заранее, у него ничего не выходит. Взять хотя бы тот случай, когда он решил похитить отцовскую подружку. Но пока кривая вывозит, так что не о чем волноваться.

Сейчас, сидя в том же двухместном "форде"-родстере на Свифт-авеню в Северном Канзас-Сити, Хейди думала об ограблении банка.

– А никак нельзя без ограбления? – спросила она.

– Я уже объяснил тебе, почему ограбление нам необходимо, – ответил Джек.

– Но я сейчас хорошо зарабатываю.

– Достаточно, чтобы хоть как-то прожить, но для меня это не деньги.

– Я еще никогда не грабила банков.

– Зато ты убила человека и положила его на рельсы.

– Это было совсем другое, – тряхнула волосами Хейди. – Они собирались убить нас с Нормом.

– Другое, – кивнул Джек, – потому что для того дела нужно было гораздо больше храбрости. Солнышко, грабить банки – пустяки. Пошли, раньше войдем – раньше выйдем.

Они завернули за угол, подошли к банку и вошли внутрь. Небо на улице заволокли облака; вот-вот пойдет дождь. В банке ярко горел свет, отражался от мраморных стен: четыре окошка, и только за одним – кассирша, молодая блондинка. Сзади, в кабинке, за низкой перегородкой, управляющий склонился над бумагами, по залу расхаживал охранник, тощий лысый старикашка в серой форме, которая явно была ему велика. Джек подошел к охраннику. Тот остановился, заложив руки за спину; из кобуры на бедре торчала рукоятка пистолета.

Джек с незажженной сигаретой во рту, руки в карманах, подошел поближе, спросил, не найдется ли огоньку. Старик похлопал себя по карманам, покачал головой. Джек тянул время.

– Понимаете, – сказал он, – у меня только одна рука, я не могу прикурить, – и вытащил из кармана левую руку, в которой был зажат спичечный коробок. – Вы не зажжете мне спичку?

Охранник взял коробок, Джек повернулся к Хейди:

– Отойди назад!

Хейди подошла к блондинке; та улыбнулась и спросила:

– Чем я могу вам помочь?

Хейди поставила сумочку на стойку перед окошком; она увидела, что блондинка смотрит куда-то поверх ее плеча и глаза у нее расширяются от ужаса. Хейди хотела обернуться, но боялась того, что могла увидеть. Достала из сумочки револьвер, наставила его на блондинку, по-прежнему смотревшую мимо нее, и сказала:

– Так вы меня обслужите или нет?

Блондинка увидела нацеленный на нее револьвер и воскликнула:

– О господи!

Хейди велела вытащить из кассы наличные и положить деньги в сумочку. Глядя, как кассирша вытаскивает деньги, она спросила:

– Вы Дорта Джолли?

Рука блондинки с зажатыми купюрами замерла в воздухе.

– Ей позвонили из школы, и она пошла домой. Кажется, у нее заболел ребенок. А вы знаете Дорту?

Хейди покачала головой и сказала:

– Не останавливайтесь. – Когда девушка закончила перекладывать деньги, Хейди спросила: – Это все, что у вас есть?

– Да, – ответила блондинка.

Тогда Хейди приказала ей перейти к следующему окошку и выгрести деньги из другой кассы. Оглянувшись, она увидела, что охранник лежит на полу на животе. Он поднял голову и следил за Джеком. Подойдя к Хейди, Джек спросил:

– Ну как?

– Да нормально, – ответила она, передавая ему сумочку.

В левой руке Джек сжимал старый кольт 44-го калибра; Хейди решила, что он, наверное, отобрал его у охранника. Джек положил оружие и сумочку на стойку и спросил у блондинки: