– Ладно, – сдался он, – если хочешь...

– Ты знал, что я поеду, – обрадовалась Лули. – Давай уговоримся. Если ты возьмешь Джека на ореховой ферме, мы с тобой поженимся в этом году.

– Вот какая у тебя ставка?

– У нас. Ты ведь хочешь этого?

– Да, но?..

– Но ты боишься, что, если мы поженимся, ты не сможешь отдавать всего себя работе и навсегда останешься простым маршалом. Если ты возьмешь Джека, ты докажешь, что сумеешь заниматься своим делом, не беспокоясь обо мне.

– А если он меня уложит? – на всякий случай спросил Карл.

Лули ответила не сразу.

– Раньше ты никогда об этом не думал, верно?

– Или сбежит. Он всегда сбегает.

– Что, если ты дашь мне пушку и я возьму Джека? – предложила Лули. – Я бы не возражала – он как ядовитая змея.

– Нет, в таком случае пусть лучше Вирджил его уложит, – улыбнулся Карл, – из своего нового "крэга".

Они перешучивались. Но ни один из них даже в шутку не предположил, что Джека может застрелить Наркисса.

22

Карл и Лули прибыли на закате в "шевроле", машине, заменившей простреленный "понтиак". Карл не вошел в дом; они с отцом сразу расположились на веранде и принялись рассуждать о погоде. Вирджил сообщил: последние двадцать пять дней стоит жуткая жара, дальше некуда. Таким был весь июль, и вот тебе пожалуйста – август.

– В Окмалджи на бульварах засыхают деревья. Я еще не подсчитывал убытки, но погибло не меньше пары дюжин ореховых деревьев. Нефтяники с низинных скважин высасывали воду из ручья; пастбище начало выгорать, и я распорядился перекрыть скважины.

– На нефти не проживешь, – заметил Карл.

– Что верно, то верно.

– Ты давным-давно внушил мне это. В ту ночь, когда Диллинджер пошел в кино, в Чикаго было сто два градуса [1] .

– С теми двумя женщинами, – кивнул Вирджил.

– Первая, по прозвищу Леди в Красном, – содержательница борделя по имени Анна Сейдж, а вторая – Полли Гамильтон, его подружка с тех пор, как Билли Фрешетт дали два года. Говорят, Диллинджер не разрешал ей пить, потому что она индианка.

– Никогда не слыхал, что она индианка. Значит, вот кто там с ним был – две женщины.

– В жару все ходят в кино. Как написано в рекламе, в кинозале зрителей обдувает "прохладный очищенный кондиционированный воздух".

– У нас текст на плакатах другой: "Воздух, охлажденный для вашего удобства", и нарисован белый медведь на глыбе льда.

На веранду вышла Наркисса.

– Вот вам, двум белым медведям. – Дождавшись, пока Вирджил отодвинет стопку газет, она поставила на стол поднос с миской льда, бутылкой виски и двумя стаканами.

– Знаешь, какое кино смотрел Диллинджер перед смертью? – спросил Карл.

– Если там действительно был Диллинджер, – возразил Вирджил.

– Неужели ты сомневаешься? – устало спросил Карл. – Да, кое-кто считает, что в кино был не Диллинджер. Он сделал пластическую операцию, вот и все, что мне известно. Пока пишут, что взяли действительно Джона Диллинджера.

– Не буду с тобой спорить. – Вирджил разлил виски по стаканам. – Фильм с пятницы идет в "Орфее". Я надеялся, что ты его увидишь до того, как он пройдет.

– Всю прошлую неделю я сидел дома, – сообщил Карл, – и ждал, что Белмонт позвонит и обвинит меня в нечестной игре, потому что к моей квартире приставили охрану. Он знал мой телефон, но, должно быть, потерял. По-моему, ему уже на все наплевать. Сегодня днем он звонил на службу, спрашивал меня, ему сообщили, что я еду сюда, и продиктовали твой номер. Обычно они так не поступают, но хотят, чтобы с делом поскорее было покончено.

– Хочешь сказать, в нашей округе полным-полно маршалов?

– Я попросил Боба Макмахона держаться в стороне, если он хочет поскорее изловить Джека. Он сказал: как только я позвоню и сообщу ему, что Джек в твоих владениях, – он расставит посты на дорогах, чтобы Джек не смог удрать.

– Значит, ты ждешь, что Белмонт вот-вот объявится.

– По-моему, он решил сдержать слово – по крайней мере, в том, что касается меня. Раз он обещал убить меня, то должен хотя бы попытаться. Мне звонил Тони из "Настоящего детектива"; после убийства Нэнси Полис Джек действительно становится кандидатом на должность врага государства номер один. Теперь ему придется соответствовать своей репутации, несмотря на то, что в глубине души он – по-прежнему избалованный, испорченный мальчишка. Тони попросился приехать – хочет быть здесь, если объявится Джек. Мечтает написать репортаж, который назовет "Последний налет Джека Белмонта". Правда, Тони считает, что Джек вряд ли объявится, раз за ним охотится вся полиция Оклахомы.

– Согласен, – кивнул Вирджил. – На его месте я бы залег на дно до старости.

– Из Канзас-Сити он собирался рвануть в Мексику на "ла сале", но я отвез его на родину, и планы у него переменились.

– Раз он, по-твоему, сюда заявится, зачем ты торчишь на виду? – вдруг спросил Вирджил.

– Сначала ему нужно сюда добраться, а потом еще придумать, как исполнить план.

– Он будет один?

– Не знаю. – Карл покачал головой. – Кто захочет ему помогать?

Первым делом Джек вспомнил о вышибалах, работавших в борделе, о Страхе и Уолтере. Со Страхом он не выдержит в одной машине. А вот из Уолтера выйдет неплохой напарник, по крайней мере на время. Но Уолтер родом из Семинола, как Хейди и другие шлюхи из их клуба. Чтобы добраться туда, понадобится другая машина, чистая, которая не в розыске.

"Шевроле" Нэнси он бросил на улице в центре Талсы и пошел домой пешком – в особняк на Мэпл-Ридж. На дорогу ушло почти два часа. Он вошел черным ходом, пробрался в комнату служанки, той самой, которая когда-то ушивала ему комбинезон. Служанка, тридцатишестилетняя старая дева в ночной рубашке, застегнутой до самой шеи, испуганно вскрикнула. Джек прижал ее к окну.

– Маргарет, – сказал он, – мама разрешила мне взять ее машину, но мне нужны ключи. Они в чулане, второй крючок. На ключе написано: "Кадиллак V-12". – Маргарет окаменела. – Только не буди маму и ничего ей не говори, – прошептал Джек. – Она сама все поймет, когда машина ей понадобится. Передай, пусть не волнуется – "кадиллак" я верну.

Маргарет принесла ключи, по-прежнему не говоря ни слова.

В ту же ночь Джек поехал в Семинол и остановил "кадиллак" перед публичным домом, в котором раньше работали Хейди и другие девушки. Ни одна из них не вернулась. Джек выпил с одним знакомым самогонщиком, молодым парнем из Куксон-Хиллз, который не раз поставлял в их бордель спиртное. Джек спросил, известно ли тому, что сталось с вышибалами. Самогонщик ответил: Страх живет в Банче с какой-то бабой, переключился на овощи, а Уолтер вернулся в Семинол и работает вышибалой в борделе наискосок от автозаправки Филипса.

– Он служил у меня, но я не знал его фамилии. А ты знаешь? – спросил Джек.

– Уолтер немчура, – ответил самогонщик. – У него нет чувства юмора, и он бесится, когда над ним смеются. А фамилию его я один раз видел на его документах. Фамилия еще та: Дерьмер.

– Как она пишется?

– Так и пишется: Дерь-мер. Но знаешь, что будет, если ты хотя бы улыбнешься, называя его по фамилии, как некоторые тутошние алкаши? Он сломает тебе челюсть. В общем, чтобы все было тихо-мирно, он никому не говорит свою фамилию, и все проходит без неприятностей.

– Дерьмер, – повторил Джек, улыбаясь против воли.

Он узнал Уолтера со спины по толстой шее на могучих плечах, которым позавидовал бы любой борец. Уолтер видел снимки Джека в банке; он знал, что Джек объявлен в федеральный розыск.

– Ты что, спятил? Зачем явился? – спросил он и вытолкал Джека за дверь.

Значит, бывший вышибала сочувствовал Джеку. А может, Уолтеру еще неизвестно о награде за его голову. Сто тысяч долларов за поимку живым или мертвым.